В Подмосковье продолжается рискованный эксперимент — реконструктор Паша-Сапог живет по технологиям IX века, без электричества и центрального отопления. Он уже пережил дождливую осень и нашествие лис и потихоньку справляется с морозной зимой, с ужасом ожидая окончания испытаний: Павел не хочет возвращаться в Москву.
Чумазая худая звезда
«Люди, которые говорят: «Эх, вот бы жить в десятом веке! Или в семнадцатом: балы, дворяне…» просто не понимают, о чем говорят. Сейчас — самое лучшее время. Самое удобное для жизни. А жизнь в IX веке — это кошмар. Люди тогда жили уныло, тяжело и недолго», — такой главный вывод сделал для себя реконструктор Павел Сапожников по прозвищу Сапог, решившийся на отчаянный проект «Один в прошлом».
Быт IX века воссоздан до мелочей — даже предметы одежды и продукты должны соответствовать той эпохе, поэтому никаких пластмассовых пуговиц и картофеля, открытого Колумбом вместе с Америкой.
Но сложность не только в отсутствии электричества. «Один в прошлом» — это еще и психологический эксперимент. Чтобы избежать соблазнов современного мира, Павел не общается ни с кем, кроме своих кур и коз. Разве что на его хутор забредут любопытные грибники или пьяная свадьба.
Только раз в месяц Павел выходит со своего хутора, чтобы пообщаться с журналистами, а также врачом и психологом, наблюдающими за его состоянием. В назначенный час «отшельника» ждут десяток камер и толпа журналистов — ажиотажа вокруг Павла не меньше, чем вокруг выхода из заключения Ходорковского или Платона Лебедева.
Когда он, наконец, появляется из глубины хутора, его встречают аплодисментами — за месяцы своего «заточения» Павел стал настоящей звездой, его эксперимент заинтересовал и блогосферу, и западные научные телеканалы, не говоря уже о российских СМИ.
Изменения в Павле заметны и неспециалисту: он измазан сажей, потому что топит «по-черному», и в доме всегда дымно («это ничего, сажа — хороший антисептик», — не теряет оптимизма Павел, и на его чумазом лице вспыхивает улыбка). Топит печку Павел один раз в день, во второй половине дня — этого хватает, чтобы в доме было тепло до утра.
Тогда же готовит себе обед — как правило, это похлебка из крупы. Рацион Павла довольно скудный, ведь по условиям его отшельничества новые продукты ему привозить запрещено, охотиться в этом районе не на кого, а рыба почему-то не клюет. К тому же из-за дождливой осени многие его запасы попросту заплесневели — Паша потерял часть крупы.
Впрочем, на Рождество Павел побаловал себя пирогом с яблоками, который сам же и приготовил. По утрам Павел добавляет в свой рацион свежие яйца и козье молоко.
«У каждого при слове «еда» возникают свои ассоциации, — рассказывает Павел. — Лично у меня — рис, мясо и картошка. Ничего этого у меня нет. Мяса запасено было мало, и я его быстро съел, а остального нет по историческим причинам. Получается, я сижу тут без еды». Он признался, что первое, что сделает, когда проект закончится, это залезет в горячую ванну, а потом поест пельменей.
Отсюда второе изменение в Павле: он похудел на несколько размеров.
Коза и прочие обиды
Вот на что действительно жалуется Паша, так это на вынужденное безделье по вечерам, когда на улице уже слишком темно, чтобы что-то делать, а дома дел нет.
«Лежу, мечтаю, пою или верчу жернова, чтобы помолоть муки», — описывает Павел свой типичный холостяцкий вечер. Он перепел уже все известные ему песни: от народных и советских до современного рока. К счастью, на культурный багаж исторических ограничений нет. «По музыке скучаю сильно, музыки тут не хватает, — признается экспериментатор. — А вот телефоном, может, и после проекта не буду пользоваться».
Павел признается, что сильно не хватает общения — «не хватает не то что женщины, а вообще любого человека». Ему приходится разговаривать с козами, которых для простоты Паша всех зовет Глашами.
«Недавно пересказывал козам «Песнь о соколе» Максима Горького. Сначала они стояли, жевали, а потом не дослушали, развернулись и ушли. Я на них обиделся и три дня с ними не разговаривал. А потом подумал, что я уже совсем того — на коз обижаюсь… И снова стал с ними общаться», — вспоминает Павел.
Наблюдающий за отшельником психолог Денис Зубов констатирует: Павел жалуется на одиночество, а также на агрессию, которая у него вспыхивает по малейшему поводу — однажды осенью, например, он сильно побил козу, которая поломала несколько глиняных плошек, оставив Павла без посуды. Паша в ответ сломал ей несколько ребер. Козу пришлось зарезать, но зато мясо Глаши на время разнообразило Пашин рацион. Козью голову Павел надел на жердь, чтобы «отгонять злых духов» и играть с оставшимися козами «в бодалки».
Читать еще: Великие истории любви. Бунин и его женщины
Осенью Павел развернул настоящие боевые действия против лис — они повадились к нему на хутор, утащили петуха и пару куриц. Павел ставил против лис силки, караулил их с луком (ведь огнестрельного оружия в IX веке не было), но поймать никого не удалось.
Его одиночество несколько раз нарушали и другие незваные гости — окрестные рыбаки и грибники, а однажды приехала пьяная свадьба. «С грибниками приходится разговаривать, объяснять им, кто я такой и что тут делаю. Они крутят пальцем у виска и уходят. А свадьба очень хотела выпить со мной и пофотографироваться на хуторе. Чтобы не нарушать чистоту эксперимента, пришлось их отгонять — я чуть не подрался с женихом», — говорит Павел.
Пока справляется
«Ему хочется, чтобы кто-нибудь пришел и постучал в его дверь. Но он пока справляется, это не становится навязчивой идеей», — говорит психолог.
По оценке психолога, сейчас Павел «полностью адаптировался — теперь для него события на хуторе более значимы, чем события внешнего мира». По словам Зубова, осенью у Павла были опасения, что он не сможет протянуть до окончания проекта — а теперь понял, что продержится.
Заточение Паши-Сапога началось с боевого крещения — вскоре после старта эксперимента 15 сентября началась дождливая осень. «Я ходил с мокрыми ногами. Болел всю осень, ходил с температурой, кожаная обувь разваливалась. Пытался лечиться травками, но вылечился, только когда дожди закончились и началась зима», — вспоминает он.
Его эксперимент показал: средства против сырости в Средние века не существовало. Павел пытался вощить обувь, но воск спасает от сырости только два-три часа. Точно так же, предполагает он, обстояли дела у наших предков: «Сохранить ноги сухими невозможно». Экспериментальная история, которой, занимается Павел, позволяет на собственном опыте испытывать древние технологии.
«Основа любой жизни — это тепло, сухость и сытость. У современного человека это есть, и он об этом забывает. И это не ценит. А у меня этого нет», — констатирует отшельник.
«В Москве все слишком быстро и жестоко»
Инициатива проведения столь радикального эксперимента принадлежит агентству исторических развлечений «Ратоборцы». Агентство создано профессиональными реконструкторами, которые давно перевели свое хобби на коммерческие рельсы — проводят театрализованные корпоративы, снимаются в рекламе, устраивают костюмированные экскурсии по Москве и многое другое.
Что это за люди, можно судить, например, по их страничкам во «ВКонтакте». Директор «Ратоборцев» Алексей Овчаренко анализирует старинную миниатюру с язычниками-болгарами. «Пришло время вернуться к вопросу, который мучает меня уже несколько лет: таки распашные кафтаны или нет. Все считают, что кафтаны распашные, а я вот уверен, что нет… Что скажет общественность? Давайте еще раз обмусолим эти кафтаны: цельноподбитые или нет. Что за горизонтальные полосы на желтом — следы прошивки?»
По словам Овчаренко, который и стал инициатором эксперимента, проект обошелся примерно в 3 миллиона рублей. Часть этой суммы (небольшую) Павел Сапожников получит в качестве зарплаты.
Сам Сапог признается: сейчас он, наконец, приспособился к «быту IX века» и вошел в ритм эксперимента. Благо, погода хорошая: солнечно и сухо. В избушке Павла совсем не холодно. «Мне здесь нравится. Хозяйство хорошее, козы не болеют, куры несутся… Что еще надо?» — говорит он.
Семеро в безвременье
Откровенный рассказ из стана проекта «Семеро в прошлом»
Семеро в безвременье
Что происходит с «Семерыми в прошлом»? Этот вопрос волнует всех, кто следил за «Одним в прошлом», наблюдал за приготовлениями к новому эксперименту и ждал заселения его участников на хутор. Мы решили максимально правдиво рассказать о том, что происходит с проектом, его командой и что сейчас творится в голове у Сапога.
Когда заходит разговор о судьбе «Семерых», обычно спокойный и ироничный Сапог сразу начинает нервничать. Обсуждая свои планы, он то надевает, то снимает капюшон и прячет глаза, в которых порой мелькает отчаяние.
- Павел Сапожников
Год назад команда «Семерых» начала активно освещать подготовку к проекту, рассказывать о производстве реквизита, проектировании построек хутора и подборе участников. Уже был утверждён Дмитрий «Дед» Саломатин, круг других кандидатов постоянно сужался. Но через пару месяцев всё неожиданно прервалось.
То, что случилось с «Семерыми в прошлом» весной прошлого года, по логике, должно было окончательно и бесповоротно убить проект. Он выходил более масштабным, чем «Один в прошлом», и требовал значительного финансирования. Постройка хутора по аутентичным технологиям, создание инфраструктуры, пошив костюмов, закупка скота (который собирались везти из Тывы – там сохранились породы, фенотипически близкие к средневековым коровам), почти год профессиональных съёмок в труднодоступном месте и регулярное освещение проекта – всё вместе это стоит несколько десятков миллионов рублей. Большую часть затрат брала на себя Новгородская область. «Семеро» должны были стать важной частью развития туристической отрасли региона. Был расписан бюджет, график поступления средств, найдены основные подрядчики… Но по разным причинам о финансировании пришлось забыть.
Читать еще: Кюи краткая биография. Короткий фильм «Цезарь Кюи»
Сапог с Дедом тогда не сдались. Они искали альтернативные источники финансирования. Однако найти спонсоров или рекламодателей не удалось. Чтобы «Семеро» привлекли большой бизнес, они должны стать телепроектом – только так можно гарантировать необходимый спонсорам охват аудитории. При этом «продажа» проекта «большим» СМИ требует радикальной смены формата – «Семеро в прошлом» должен соответствовать стандартам современных телешоу. Пойти на это авторы проекта не смогли.
Стало очевидно – реализовать эксперимент в том виде, в котором он задуман, на данном этапе не получается. По логике, здесь все должны были сказать друг другу «спасибо!» и разойтись. Но бросать проект не хотят ни Сапог, ни Дед, ни Луч (Алексей Овчаренко – идейный вдохновитель «Семерых», автор проекта «Один в прошлом»). Сейчас обсуждаются пути развития и реформации проекта. Один из возможных вариантов – создать в Москве туристический объект – деревеньку X века, которая будет зарабатывать деньги для «Семерых», попутно там можно тестировать некоторые наработки, чему-то учиться, производить реквизит, необходимый для проекта. Другая идея – превратить «Семерых в прошлом» в нечто большее, чем разовый проект, создав своеобразный центр экспериментальной археологии. Денег на проведение отдельных экспериментов требуется гораздо меньше. В этом случае девятимесячная изоляция на хуторе будет всего лишь одним из проектов команды, пусть и самым дорогим. И он запустится, когда появятся деньги.
Главная причина пессимизма Сапога – отсутствие земли. В идеале он хочет сесть на конкретную площадку и начинать её обустраивать, постепенно обживать: сначала построить один дом, потом другой, мастерскую, загон для скота и так далее – растянуть этот процесс, а не пытаться отстроиться сразу, как планировалось изначально. Однако и без подходящего участка гипотетический «центр экспериментальной археологии» мог бы работать. Например, можно проводить совместные опыты со специалистом по древнерусскому кузнечному ремеслу Владимиром Завьяловым, учиться у самарских мастеров-керамистов и так далее.
Ничто не мешает собирать информацию и работать с ней, чем, собственно, участники «Семерых в прошлом» и продолжают заниматься. Всю эту деятельность можно освещать. Пусть не так масштабно, как планировалось, но контент можно производить и «на коленке» – главное, чтобы он был интересным.
Но все эти планы сегодня намечены только пунктиром. И Сапог, и Дед находятся в тяжёлом творческом кризисе и депрессии. Они перегорели. Фальстарт «Семерых в прошлом» дался им тяжело – и теперь проект сложно выстраивать заново. Оптимизмом в их кабинете и не пахнет. Тем более что оба заняты текущими делами, которые обеспечивают жизнедеятельность коллектива. Впрочем, несмотря на все сложности, самого неприятного не случилось – прошлой весной проект не умер. О нём не забыли ни авторы, ни аудитория.
– говорит Сапог, –
Как бы цинично это не прозвучало, сегодня следить за «Семерыми в прошлом» стало ещё интереснее – научно-популярный проект приобрёл черты настоящей жизненной драмы. Теперь мы можем наблюдать не только за реконструкцией средневековых технологий, но и за тем, не угаснет ли мечта Сапога с Дедом, смогут ли они выйти из этого глубокого кризиса победителями.
Павел Сапожников: один в прошлом. «Один в прошлом»
Научно-исследовательский эксперимент «Один в прошлом», в ходе которого современный человек «переносится» на тысячу лет назад, уходя жить в одиночку на воссозданное древнерусское подворье, должен был запуститься 11го августа. Однако по техническим причинам старт проекта перенесен на 14 сентября, и главный участник эксперимента, Павел Сапожников, временно вернулся в Москву. Корреспондент социального портала «Я – Человек» Екатерина Малахова расспросила его о подробностях проекта.
– Павел, кому изначально принадлежит идея проекта «Один в прошлом»?
Идея проекта принадлежит Алексею Овчаренко, управляющему агентства «Ратоборцы». Впервые мы обсуждали ее еще прошлым летом, т.е. уже примерно год, как мы готовим этот проект.
– По вашим словам, это социально-психологический эксперимент. Каковы его цели и как планируется использовать полученные результаты?
Во-первых, социально-историческим этот проект мы назвали потому, что психология и история – два основных направления, в которых хотелось бы что-то выяснить. Основная цель, сделать так, чтобы результаты проекта были интересны и востребованы для фундаментальных наук, в частности, как я уже говорил, для истории и психологии. По результатам проекта можно будет написать много интересных работ в этих сферах, которые потом смогут стать диссертациями. Вот такую цель преследуем.
– Почему именно Х век, время раннего средневековья?
Наш клуб «Ратобор» изначально ориентирован только на средневековье, и я лично занимался и сейчас занимаюсь реконструкцией этого времени. Эта эпоха нам наиболее интересна, поэтому выбор пал на нее.
Читать еще: Двусмысленные фотографии. Двойственные изображения
– Что повлияло на выбор места? Почему именно Сергиев-посад?
Там находится наше поле, которое мы хотим развивать. Одна из идей заключается в том, чтобы это была не какая-то бездушная площадка, а живое поле, связанное с интересными проектами и людьми.
– Сколько продлится эксперимент?
Теоретически, эксперимент должен продлиться восемь месяцев. Примерно с 14го сентября по май, с учетом переноса. А дальше, как пойдет. Я надеюсь, что преждевременного прерывания все-таки не случиться и проект продолжится до весны.
— Все восемь месяцев вы будете жить исключительно на поляне, в Москву приезжать не будете?
Да, на протяжении всего этого времени я буду жить на погосте, который мы сейчас достраиваем, используя только предметы и технологии тысячелетней давности. У меня не будет абсолютно никаких современных предметов и никаких технологий, которые датируются, как современные.
– С какой периодичностью вы будете рассказывать о течении дел?
Один раз в месяц планируется проводить так называемый «День открытых дверей», во время которого будут приезжать различные эксперты и ученые, фиксировать результаты эксперимента и так далее. А блог я буду вести ежедневно. Пока еще не решили: в формате текста или в формате видео, а может и то, и другое.
— Значит, какой-то предмет современности у вас все же будет?
Да, предполагается наличие некой серой зоны, находящейся на удалении от моего жилища, куда я должен буду приходить раз в день и записывать видео на камеру. Возможно, соорудим какой-то глазок в стенке, как это обычно делается. Что касается текста, придется использовать современный гаджет, потому что иного быстрого способа нет. Естественно, он не будет подключен к интернету, чтобы избежать соблазна.
– Над созданием проекта трудится много людей, кто-то из них останется следить за ходом эксперимента?
Да, совершенно верно, этот проект мне помогает готовить большое количество людей. Отшельничество, хоть и имело место быть в истории человечества, тем не менее, всегда было довольно не типичным. Для Х века, допустим, все-таки очень правильно жить общинно, где все работы выполняются большим количеством людей. А тут я остаюсь жить один, но в плане подготовки мне, действительно, помогают и консультируют. А непосредственно зимой, недалеко от меня, поселится летописец. Он будет описывать мой быт, так как взгляд изнутри – это одно, а со стороны – может быть совсем по-другому.
– Расскажите о чистоте эксперимента. Какие риски вы несете, принимая участие в проекте, и окажет ли кто-нибудь в случае чего медицинскую помощь?
Всегда остается риск заболеть, повредить себе что-то и так далее. Но я постараюсь не прибегать к сторонней помощи до самого крайнего случая. Под крайним случаем я подразумеваю какую-то критическую травму, допустим, перелом, или сильную многодневную лихорадку, которую не удается остановить, заражение крови. В общем, такие совсем серьезные вещи. А по поводу, например, растяжений, которые просто утяжелят быт в «прошлом», или легких заболеваний, я не буду обращаться к сторонней помощи.
– Павел, правда, что с вами будут жить куры и козы?
Да, конечно, без живности на проекте никуда. Потому что, очень многих продуктов, которые для нас сейчас естественны, тогда не существовало, например, той же картошки. Некоторые продукты, вроде моркови, тогда были, но сорта столь сильно изменились, после тысячи лет селекции, что применять их тоже невозможно. Так вот, когда я занимался подсчетом витаминов и минеральных веществ на все эти восемь месяцев, стало абсолютно ясно, что без молока и яиц нормально жить, практически не получится. С этой целью, мы завели четырех коз, две из которых доятся, и полтора десятка кур с петухом.
— Не каждый современный человек умеет ухаживать за курами и козами. Вы проходили предварительную подготовку?
Коз доить я умел давно. Два летних сезона я прожил на подобном нашем проекте в Калужской области, на хуторе. Соответственно, опыта автономных зимовок я не имею, но с козой обращаться научился. С курами, вот, никогда дел не имел, но я хорошо теоретически подковался. Кроме того, у меня есть небольшой срок сейчас, перед непосредственным началом проекта, когда все уже практически готово, завезено и закуплено, и можно некоторое время пожить, так скажем, промежуточно на хозяйстве, пользуясь, тем не менее, некоторыми современными вещами.
– Смогут ли зрители наблюдать в реальном времени за ходом эксперимента, и где он будет транслироваться?
Нет, от идеи транслировать это все в реальном времени мы отказались, потому что это ставит под сомнение и нарушает возможность провести эксперимент в чистом виде. Планируется создание отдельных видеофайлов и текстовых сообщений, а в «дни открытых дверей» будут приезжать съемочные группы. Мы надеемся, что по итогам проекта снимут большой документальный фильм, возможно, несколько серий.
– Что для вас значит слово человек? Какой смысл вы в него вкладываете?
Человек – это животное. Для меня настоящим человеком может именоваться тот, кто в состоянии ограничивать свои инстинкты, в соответствии со своим разумом и принципами. Больше, в общем-то, нас от животных ничего не отличает.
Источники:
http://ria.ru/20140128/991695113.html
http://proshloe.com/semero-v-bezvremene.html
http://iamhuman.ru/lyudi/1412-pavel-sapozhnikov-odin-v-proshlom.html
