Нико пиросмани. жил-был художник один…

Бездомный гений превратил в персональную галерею почти весь город. На вопрос, можно ли увидеть удивительного живописца, духанщики обычно отвечали: «Кацо, где ты был раньше? Вот только что ушел! Зайди завтра, может, появится». Наутро история повторялась.

Л егкий ветерок уже разогнал дневную духоту, когда на пыльной привокзальной площади появились два студента петербургской Академии художеств — высокий, стройный, черноволосый Кирилл Зданевич и застенчивый, с тихим голосом Михаил Ле-Дантю. Летом 1912 года они прибыли в Тифлис на каникулы — у Зданевича здесь жили родители. Начинающие художники искали новые формы в живописи и входили в скандальную группу Михаила Ларионова «Ослиный хвост».

Загоревшиеся в городе фонари освещали множество вывесок, призывавших отведать грузинские яства в местных харчевнях. Из раскрытых дверей заведения «Варяг» доносился умопомрачительный аромат специй. Друзья решили зайти.

В просторном зале посетителей было немного. Духанщик за прилавком щелкал счетами. Зурначи извлекали из своих длинных деревянных дудок долгие протяжные звуки, загулявший гость пытался танцевать под них лезгинку.

Молодые люди заняли столик у окна, сделали заказ и только тут заметили, что все стены кабачка увешаны картинами — странными, но завораживающими. Столичные гости поспешили их разглядеть: «Отшельник Георгий», «Царица Тамар», «Шота Руставели», «Ираклий II», «Трактирщик с приятелями в виноградной беседке», «Грузин с рогом для вина», «Пастух в бурке». С этих работ, написанных не на холсте, а на материале, напоминающем толстую клеенку, смотрела подлинная Грузия, древняя и современная. Изумленные и растерянные, приятели переходили от одной картины к другой, не в силах сдержать восторгов: «Кто этот художник? Где его можно найти?» Подобной живописи они никогда не видели. Кисть выдавала непрофессионала, но самобытность дарования покоряла.

— Какое чувство цвета и композиции! Да это же современный Джотто! — воскликнул Ле-Дантю. Об итальянском художнике XIII века Джотто ди Бондоне ходила легенда, что он был пастухом и писал свои рисунки углем на стенах пещер.

— Вам понравились работы нашего Никалы? — обрадовался хозяин. Он охотно рассказал и о «картинках», и о самом живописце. Оказалось, что автор удивительных полотен — бродячий художник-самоучка, который живет впроголодь и за бесценок, а то и просто за ужин украшает и расписывает духаны, придумывает вывески. — На стеклах тоже его работа, — указал трактирщик на окна. — И вареная курица на тарелках, и шашлык на шампуре, и бутылки с вином.

Личное дело Нико пестрело выговорами и штрафами. Фото: Daily Picture

Тем же вечером потрясенный Михаил написал матушке в Петербург: «Мы отыскали тут с Зданевичем одного местного живописца-самоучку, собственно, видели его живопись, а его самого просили доставить к нам, как только появится. Человек прямо гениальный. Если удастся познакомиться, непременно пригласим его на нашу выставку на следующий год». И попросил выслать денег — молодые люди решили выкупить несколько картин Пиросмана, так назвал художника духанщик.

Вскоре в Тифлис приехал и младший брат Зданевича Илья, восемнадцатилетний студент юридического факультета. Появление энергичного и деятельного юноши пришлось как нельзя кстати. Решили исследовать город на предмет других картин, а также непременно отыскать самого художника: «Ведь этот человек живет где-то рядом с нами, ходит по тем же улицам, обедает в тех же местах».

Несколько дней ушло на блуждание по базарам и закоулкам. Друзья обходили духан за духаном — таких кабачков, где мужчины собирались, чтобы обсудить последние новости, в Тифлисе насчитывалось около двухсот. А еще столько же винных погребов и трактиров. И каждое заведение в Верийском квартале, в Дидубе, в Ортачалах потрясало новыми открытиями — бездомный гений превратил в персональную галерею почти весь город.

На вопрос Кирилла, можно ли увидеть удивительного живописца, духанщики обычно отвечали: «Кацо, где ты был раньше? Вот только что ушел! Зайди завтра, может, появится». Они заходили наутро — и история повторялась.

Наконец кто-то из посетителей обронил, что сегодня Никала, кажется, собирался писать какую-то вывеску на Молоканской улице. Друзья помчались туда и действительно увидели высокого худого человека в рваном черном пиджаке и мягкой фетровой шляпе, который, стоя на тротуаре возле небольшой лавки, выводил на беленой стене надпись «Молочная».

Молодые люди подошли, поздоровались. Пиросмани с достоинством поклонился, но работу не прервал. Волнуясь и перебивая друг друга, студенты принялись объяснять, что им нужно, но выходило сумбурно и путано. Не обращая на них внимания, живописец продолжал заниматься своим делом. Отчаявшись достучаться до него, Ле-Дантю неожиданно выпалил: «А знаете ли, уважаемый, что вы не просто художник, а великий художник?» Никала замер, подняв руку с кистью, медленно повернулся и с изумлением взглянул на стоящую перед ним компанию. Видимо, услышанное показалось ему невероятным. Кирилла поразили его большие черные глаза и бледное лицо, напоминающее лики святых с грузинских фресок.

Покончив с вывеской, Пиросмани собрал свои краски и неожиданно согласился пообедать вместе со студентами. Направились в ближайший духан, в подвале которого оказалось прохладно и безлюдно. Заказали шашлык и кахетинское. Поначалу разговор не клеился. Петербуржцы горячо излагали Нико свои планы по коллекционированию его картин и пропаганде искусства. Обещали, что опубликуют в столичных газетах статьи о его творчестве и непременно отправят работы на выставки: «Скоро ваше имя станет известно очень многим, и не только в Тифлисе. Ваши картины будут иметь успех и у образованной публики. В Москве как раз готовится крупная выставка «Мишень».

Читать еще:  Как переводится харакири. Сеппуку как смертная казнь

Пиросмани слушал недоверчиво. Ему казалось, что студенты надсмехаются или просто заблуждаются на его счет. Однако постепенно, почувствовав их подлинный интерес и искренность, начал оттаивать.

Петербуржцы попросили «уважаемого Нико» рассказать о себе. Оказалось, что его настоящее имя Николай Асланович Пиросманашвили, но чаще для краткости его называют Пиросманом или Пиросмани. Родился он в бедной крестьянской семье в Кахетии, самом благодатном крае Грузии — царстве бесконечных виноградников, живописных гор и суровых древних монастырей. Его родное село Мирзаани раскинулось на холме прямо над Алазанской долиной. (Впрочем, есть мнение, что он родился в Шулавери.)

Нико было восемь, когда он остался сиротой и семья Калантаровых, в имении которых отец мальчика работал садовником, увезла его в Тифлис. Дом армянских дворян Калантаровых на Бебутовской улице оказался типичным тифлисским жилищем: гостеприимно распахнутым, щедрым и шумным. В нем часто рождались дети, и Пиросмани рос вместе с ними на правах то ли приживала, то ли бедного родственника: участвовал в играх во дворе, учился русской и грузинской грамоте, по воскресеньям ходил с семьей в Сионский собор, по праздникам — в оперу. Тогда же он взял в руки карандаш и уголь. Рисовал везде: на бумаге, на заборах, на стенах домов и даже на скалах Сололакского хребта, у подножия которого располагался дом его благодетелей. Однажды Нико забрался на крышу и стал зарисовывать прямо на жестяной кровле все, что оттуда видел: Метехский храм, крепость Нарикала, гору Давида и Куру.

В возрасте двадцати трех лет Пиросмани угораздило влюбиться в хозяйскую дочь Вирджинию. Он написал ей письмо, но получил отказ, разобиделся и ушел из семьи Калантаровых.

— А у кого вы учились рисованию? — поинтересовался Зданевич.

— У странствующих художников, расписывавших вывески разных лавок.

— Вы пишете на клеенке? Почему не на холсте?

— На ней удобнее: клеенка без труда прикрепляется к подрамнику, легко режется и хорошо скатывается в трубку.

— Говорят, вы снимаете ее прямо со столов духанов и расписываете на глазах изумленной публики?

— Чего только эти духанщики не выдумают, — грустно усмехнулся Нико. — Нет, клеенку я покупаю. И не столовую, а особую техническую, на парусиновой основе — из нее шьют верх для фаэтонов. Эта клеенка плотная, однородная, краска отлично на нее ложится.

Они беседовали еще долго. Пиросмани окончательно поверил, что эти юноши с горящими глазами действительно восхищены его искусством. Из харчевни вышли поздним вечером. «Никогда не забуду нашу встречу и наши разговоры», — сказал он, прощаясь.

Художник направился к Верийскому мосту, дрожащему над Курой, но вскоре понял, что сердце с трудом справляется с волнением: его наконец заметили, картины оценили! Он пытался это осмыслить — и не мог. На противоположном берегу реки жизнь била ключом: смех, разговоры, звуки сазандари сливались с шумом пробок, вылетающих из бутылок. Но сегодня ему не хотелось веселиться. Нико подошел к воде и просидел на берегу несколько часов.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Жил-был художник один: миллион алых роз Пиросмани

«Когда речь заходит о Грузии, Нико Пиросмани и царицу Тамару вспоминают чаще других. Они – символы этой страны, – начал рассказ Игорь Оболенский. – В Сванетии я встретил старика, в чьем доме хранилась древняя икона царицы Тамары. Ему даже в голову не приходило прятать ее от чужих глаз – разве кто-то может покуситься на святыню?! А Пиросмани – он никогда не учился рисовать, но стал великим, стал брендом. Его картины известны всем. Если есть в каком-то городе грузинский ресторан, его обычно называют в честь этого художника».

Грузинскому самородку Оболенский посвятил книгу «Сказки Пиросмани». В ее основу легли беседы с Мирель и Валентиной Зданевич – дочерьми художника Кирилла Зданевича, первого коллекционера работ Пиросмани.

Свой гений

У каждого города есть свой гений. В Тбилиси это, несомненно, Нико Пиросмани. Выходец из кахетинской деревни, он творил так же естественно, как дышал. Его наивные, добрые, безыскусные картины спасительно действуют на чувства, возвращают доверие к миру и детскую веру в волшебство.

Герои Пиросмани в Тбилиси повсюду – они глядят на нас с музейных оригиналов и с репродукций, украшающих стены кафе и ресторанов. В честь шедевра Пиросмани «Черный лев» назван модный ресторан на левом берегу Куры. На одной из улиц старого Тбилиси стоит бронзовый дворник в человеческий рост, навеянный персонажем другой его известной картины.

Пиросмани начал писать картины в Тифлисе в 90-е годы XIX века: рисовал вывески и расписывал стены местных духанов. Героями его работ были колоритные жители Тифлиса и трогательные звери с человеческими глазами, а самыми популярными персонажами – поэт Шота Руставели и царица Тамара, «лики» которых продавались лучше других.

Родился вовремя, но был чужим

Сам того не ведая, Пиросмани совпал с европейской модой на примитивизм, зародившейся на рубеже 19-20 веков. Желая вырваться из плена цивилизации, художники искали тогда отдушину в общении с природой, в естественности и простоте. Поль Гоген сбежал из Парижа на Таити, чтобы жить и рисовать среди тропических красот. Вернуться к природе призывал и французский наивист Анри Руссо, с которым нередко сравнивают Пиросмани.

Читать еще:  Редкие народы мира. Самые малочисленные народы мира

В 1912 году братья Кирилл и Илья Зданевич открыли миру творчество Пиросмани, познакомив с его работами сначала русскую, а затем и европейскую публику. Увы, это не принесло грузинскому гению при жизни ни состояния, ни громкой славы. Он прожил в бедности и умер в полной нищете, зато сейчас его работы стоят миллионы.

В среде тифлисских художников Пиросмани чувствовал себя чужим. Окружающие вообще считали его человеком не от мира сего. По словам Игоря Оболенского, художник не задерживался ни на одном месте работы, поскольку был слишком добрым: в молодости, работая кондуктором на железной дороге (к слову сказать, среди его коллег был молодой Федор Шаляпин), он позволял многим ездить зайцами, а позже чуть не привел к разорению собственную молочную лавку, раздавая продукты в долг. Компаньон Пиросмани по молочному бизнесу даже платил ему по рублю в день, чтобы тот не появлялся на работе.

К ногам любимой – цветы и жизнь

В 1905 году, будучи зрелым человеком, Пиросмани влюбился во французскую певицу и актрису Маргариту де Севр, выступавшую с гастролями в тифлисских увеселительных заведениях. Он написал ее портрет в окружении золотых птиц.

Сюжет романтичной истории, которая легла в основу знаменитой песни «Миллион алых роз», был впервые описан Константином Паустовским со слов братьев Зданевич. Чтобы покорить Маргариту, Пиросмани распродал все свое имущество, купил на вырученные деньги море цветов (не роз!) и послал их к дому возлюбленной. Впечатленная француженка встретилась с художником, но любви, увы, не получилось – между ними была пропасть.

Дальнейшая судьба Пиросмани складывалась печально: после истории с цветами он окончательно обнищал, переселился в духаны. Рисовал там на чем придется – на стенах, на жестянках, картоне, столовых клеенках. Выразительный черный цвет на многих его картинах – это просто незакрашенная клеенка, обрамленная несколькими цветовыми штрихами. Часто сюжеты для картин Пиросмани подсказывали посетители духанов – например, на одном из пейзажей по просьбе маленького мальчика он написал и луну, и солнце одновременно.

История с «миллионом роз» получила продолжение через пятьдесят лет после смерти Пиросмани. В 1968 году, когда в парижском Лувре проходила выставка его картин, смотритель музея опознала в пожилой француженке, ежедневно приходившей к портрету Маргариты, госпожу де Севр. Сохранилась даже фотография, на которой постаревшая Маргарита позирует рядом с портретом кисти Пиросмани.

Не потерян – спасибо

Парижский след в истории с Пиросмани связан и с другими, более громкими именами. Большую роль в популяризации творчества грузинского гения на Западе сыграл его первооткрыватель, поэт-футурист Илья Зданевич, эмигрировавший во Францию после революции и прославившийся там под псевдонимом Ильязд.

Судьба Зданевича напоминала увлекательный авантюрный роман. Он вращался в кругах французских и русских авангардистов, дружил с Пабло Пикассо, даже вдохновил его на создание портрета Пиросмани. Ильязд был трижды женат, и в первый раз – на модели из дома Chanel Аксель Брокар, причем Коко Шанель заказывала ему эскизы для тканей и была крестной матерью его старшей дочери Мишель. Второй женой Зданевича была нигерийская принцесса, третьей – дама из высшего общества, художница по керамике Элен Дуар-Маре.

Брату Ильи Зданевича – Кириллу, оставшемуся в советском Тбилиси, – повезло меньше. В 1949 году он стал жертвой сталинского террора и восемь лет провел в лагере в Воркуте. Принадлежавшие ему работы Пиросмани были распроданы или переданы в музеи, но каждой из своих дочерей он успел подарить по одной картине этого великого художника-примитивиста.

Старшей – Мирель – достался знаменитый «Черный лев». Вокруг этого шедевра развернулась настоящая детективная история: в 1993 году вооруженные налетчики похитили его из дома Карамана Кутателадзе – сына Мирель. Картина была объявлена в международный розыск и в 2011 году вдруг всплыла в антикварном салоне в Москве. Говорят, новый владелец выкупил картину у наследников Зданевича на законных основаниях. На родину, в Тбилиси, она пока не вернулась.

Новое в блогах

Жил был художник один — Нико Пиросмани

Мечтательный кондуктор

Николай Пиросманишвили (позже друзья сократили его фамилию до Пиросмани) родился в 1862 году в грузинской области Кахетии, в бедной крестьянской семье.

Нужда и болезни свели в могилу отца, а за ним умерла и мать. Нико и две его сестры остались сиротами. Они решили перебраться в Тифлис, но в столице не нашли себе счастья и вернулись в родное село.

Маленький Нико стал пастухом. Пока отары овец щипали траву, мальчик в тишине и одиночестве подолгу созерцал удивительные горы, шапки снегов, хрустальные горные ручьи, остатки древних крепостей. Эта величественная красота внушала ему непонятное чувство — хотелось поделиться ею с другими. И Нико рисовал — простыми карандашами, неумело, но искренне.

Он с интересом стал присматриваться к работе странствующих художников, которые расписывали стены духанов и лавок, малевали вывески. Часто Нико подходил к ним и вел степенную беседу о тонкостях художественного мастерства. Именно этими беседами и наблюдениями и окончилось все его художественное образование.

В начале 80-х годов Нико решил опять перебраться в Тифлис. Юноша перебивался случайными заработками, питался чем попало и жил по разным углам.

Путем невероятных усилий он накопил совсем немного денег и открыл живописную мастерскую — решил рисовать вывески для многочисленных тифлисских торговцев. Но в столице существовал могущественный цех живописцев и конкурировать с ним оказалось очень сложно — Нико прогорел. Юноша, чтобы не умереть с голоду, устроился железнодорожным кондуктором. Эта работа требовала ответственности и исполнительности, а мечтательный Нико этими качествами отнюдь не отличался. И начальство наказывало его рублем — из 15 рублей своего жалования редко-редко Пиросманишвили удавалось получить хотя бы рублей 6.

Читать еще:  Ван гог море в сент марье. Рейтинги и отзывы

Нико при этом продолжал рисовать свои картины, пытаясь выразить то, что творится в его душе. Но денег на холсты и краски не было, и Нико изготовлял краски своими руками, а вместо холстов использовал дешевую черную клеенку. Для творчества сил оставалось мало, ибо служба отнимала очень много времени. 4 года прослужил Пиросманишвили на железной дороге, занимаясь делом, совершенно чуждым его желаниям и интересам, пока все же не был уволен с выходным пособием в 45 рублей.

Актриса Маргарита

Нико к тому времени уже исполнилось 30 лет. Все его ровесники более-менее устроили свои жизни — хорошие семьи, дома, достаток. А кто он? Нищий, одинокий, бездомный, живущий в мире своих грез и фантазий… Пиросманишвили решил всерьез переменить жизнь. Собрав по друзьям и знакомым немного денег, он решил открыть собственную молочную лавку. К удивлению окружающих, дела у Нико пошли совсем неплохо. Он закупал у крестьян продукты, а тифлисcцы потянулись в его уютную лавочку, на вывеске которой хозяин самолично нарисовал двух коров — черную и белую.

Несколько лет Пиросманишвили успешно вел торговлю, после чего все же разорился. Точно не установлено, почему произошел крах, но, вероятней всего, дело было в любви…

Достоверно известно, что в 1905 году в Тифлис приехала на гастроли некая французская актриса по имени Маргарита, в которую влюбился впечатлительный торговец Пиросманишвили. Год прожила она в Грузии, и после ее отъезда остался портрет «Актриса Маргарита» и разорившийся лавочник Нико Пиросманишвили. Согласно легендам, влюбленный и пылкий грузин продал свое дело, чтобы подарить любимой женщине «море цветов». Причем, легкомысленная француженка так и не ответила Нико взаимностью и отправилась восвояси.

Неизвестно, правда это или нет, но к 1906 году Нико Пиросманишвили опять остался без работы, денег и крова. Он превратился в бездомного бродягу, который перебирался из духана в духан, ища заказчика новых вывесок. За еду и выпивку он порой расплачивался своими картинами, которые владельцы заведений брали с большой неохотой, считая их бездарной мазней.

Спал он в различных каморках и углах, на голых досках. Весь свой скарб он носил с собой — ящичек с самодельными красками и рулон знаменитой черной клеенки.

Он много рисовал в эти годы. Излюбленными темами для его картин были пейзажи, в основном сельские — душой Нико стремился к родным местам. Любил он и богатые натюрморты и изображение веселых пирушек — вечно голодный художник рисовал редкие фрукты и невиданные яства…

В 1912 году в судьбе Нико Пиросмани едва не случился серьезный перелом. В Тифлис приехали знаменитые художники и поэты братья Зданевичи. В каком-то духане они увидели несколько работ Нико и пришли от них в неописуемый восторг. Они бросились разыскивать по Тифлису нищего художника, купили у него несколько картин и привезли их в Москву. Здесь работы грузинского самородка были показаны на выставке авангардистов. В Москве заговорили о необычном таланте, посвящали ему статьи, ожесточенно спорили в гостиных и салонах.

Слух о триумфе Пиросмани дошел и до Тифлиса. Местные маститые художники решили взглянуть на новоявленного гения и позвали Нико на заседание Грузинского художественного общества. Здесь Пиросмани произнес первую и последнюю свою официальную речь: «Посреди города, чтобы всем было близко, нам нужно построить большой деревянный дом, где мы могли бы собираться. Купим большой стол, поставим самовар, будем пить чай, говорить о живописи и об искусстве».

Из-за своей наивности Пиросмани и пострадал. Будучи добрым и честным человеком, он полагал, что все вокруг будут рады его успеху в Москве. Но спустя две недели в местной газете появилась карикатура, которая разбила сердце немолодого уже художника. Пиросмани был изображен с кистью в руках, рядом со своей картиной. Около него стоял критик и говорил: «Тебе нужно учиться, братец. Лет через двадцать из тебя выйдет хороший художник, вот тогда мы пошлем тебя на выставку молодых».

Пиросмани был уязвлен в самое сердце этой насмешкой и абсолютно потерял веру в себя. Последней каплей стало то, как злорадно и бурно обсуждали его друзья эту карикатуру. Пирсомани перестал общаться с людьми, писать картины. Целыми днями он сидел с бутылкой вина и бормотал: «Этот мир с тобой не дружен, в этом мире ты не нужен».

С тех пор Пиросмани уже почти не приходил в себя. Он очень много пил, забывался, не узнавал знакомых, разговаривал сам с собой, не писал картин, подолгу исчезал куда-то из Тифлиса. В 1918 году он в последний раз появился в столице. Грузию в то время сотрясали жуткие катаклизмы, у людей не было работы, денег на еду, и художника никто не мог подкормить даже куском хлеба.

Он жил в подвале, спал на каменном полу, прикрываясь своими жалкими лохмотьями. Как-то соседи заметили, что он не вылезал из своего подвала несколько дней. Они вытащили еле живого Нико и отвезли в больницу, где той же ночью он скончался. Его похоронили на кладбище в углу для бездомных и безродных…

Так скончался великий художник Нико Пиросманишвили. Спустя годы после его смерти он обрел настоящую славу. Каждое из полотен Нико, нарисованное дешевым красками на черной клеенке, нынче оценивается в миллионы долларов…

Источники:

http://kiozk.ru/article/karavan-istorij/niko-pirosmani-zil-byl-hudoznik-odin
http://m.lv.sputniknews.ru/columnists/20170615/5054311/Zhil-byl-hudozhnik-odin-million-alyh-roz-Pirosmani.html?mobile_return=no
http://maxpark.com/community/6039/content/6515408

Дачник
Добавить комментарий